Щи

 

ПРОЛОГ

Зал суда. В зале на скамье подсудимых Борщ Московский в черном комбинезоне и двое охранников в зеленой униформе. Звучит команда: «Встать, суд идет!» Борщ встает. Входят трое судебных заседателей в зеленых мантиях. Как только они занимают свои места, над ними возникает голографическое изображение зеленого земного шара.

 

Первый судебный заседатель (читает): Судебная коллегия при министерстве внутренних дел Объединенной Евразии на заседании от 15 мая 2040 года рассмотрела дело подсудимого Каретникова Александра Ивановича. Каретников, он же Борщ Московский, родился 12 августа 2000 года в экологической зоне РИОП (бывшая Россия) в семье служащих. Будучи учеником средней школы, вступил в преступную связь с подпольным поваром Сергиенко. В 2016 году привлечен к уголовной ответственности по статье 42 Экологического Кодекса (хранение и распространение экологически вредной литературы) и осужден к 2 годам лишения свободы. Во время отбывания срока наказания проявил себя как недисциплинированный, склонный к проступкам заключенный. Выйдя из заключения, вступил в связь с люблинской преступной группировкой, где вскоре ему был присвоен преступный статус «поваренка». В 2022 году осужден на 8 лет по статьям 42, 51 (убийство пернатых), 112 (приготовление экологически вредной пищи). Освобожден по амнистии в 2026 году. После освобождения вступил в преступную связь с казанской и новгородской преступными группировками. В 2029 году осужден на 12 лет по статьям 42, 51, 54 (убийство животных), 112. В 2031 году совершил побег из колонии. После побега продолжил связь с казанской и новгородской преступными группировками. Присвоены преступный статус «повара» и кличка «Борщ Московский». В 2033 году привлекался к уголовной ответственности по статьям 51, 54, 112, 126 (массовое производство и сбыт экологически вредной пищи). Осужден на 18 лет лишения свободы с отбыванием срока в лагере строгого режима. Бежал 31 декабря 2036 года. Арестован 18 января 2040 года.

Второй заседатель (читает): С момента последнего побега, получив преступный статус «повара в законе», возглавил казанскую преступную группировку, специализирующуюся на производстве и сбыте экологически вредной пищи, приготовленной преимущественно из трупов убитых птиц. С января 2036 года по январь 2040 этой преступной группировкой были совершены следующие убийства: гусь домашний — 8, курица — 26, утка домашняя — 12, утка дикая — 16, рябчик — 8, тетерев — 4, глухарь — 2, вальдшнеп — 4. Из трупов вышеупомянутых птиц были изготовлены и сбыты следующие экологически вредные блюда: гусь с яблоками — 6 порций, гусь с кислой капустой — 2, цыплята табака — 18, курица фаршированная — 4, котлеты по-киевски — 6, утка с яблоками — 4, утка в горшочке — 2, утка фаршированная — 12, утка на вертеле — 10, рябчик в сметане — 6, рябчик под клюквенным соусом — 2, тетерев с брусничным вареньем — 2, тетерев в вишневых листьях — 2, тетерев с грибами — 2, глухарь с ежевикой — 6, глухарь под диким медом — 6, вальдшнеп со смоквой — 2, жюльен из вальдшнепа — 12, вальдшнеп фаршированный — 3. За последние 6 лет подсудимый дважды прибегал к пластической операции лица. На теле подсудимого были сделаны следующие запрещенные татуировки: летящая жареная утка, жареный поросенок, проткнутый тремя ножами, девушка верхом на свином окороке, рыба, проткнутая острогой, голый охотник, стреляющий спермой по тетереву. 17 марта 2039 года подсудимым и его сообщниками было совершено убийство теленка, похищенного из самарского заповедника. Труп был расчленен на 18 частей, 12 из которых были проданы архангельской преступной группировке, а из оставшихся 6 были приготовлены и сбыты следующие экологически вредные блюда: телятина с грибами — 12 порций, телятина отварная с хреном — 16, телячьи почки в мадере — 2, телячья грудинка в сухарях — 3, фрикасе из телятины — 4, телятина под белым соусом — 8. При обыске в квартире гражданина Каретникова в помещении, именуемом на преступном жаргоне «кухней», были обнаружены следующие орудия для приготовления экологически вредной пищи: сковородки — 17 штук, жаровни — 8, вертела — 21, сотейники — 13, ножи — 6, тесаки — 2, топоры — 2. Также была обнаружена экологически вредная литература и видеопродукция: 7 поваренных книг, фильм Марко Феррери «Большая жратва», роман Рабле «Гаргантюа и Пантагрюэль», книга Тургенева «Записки охотника».

Третий заседатель: Именем Объединенной Евразии. На основании статей 51, 54, 112, 126, 128 Каретников Александр Иванович приговаривается к 20 годам лишения свободы с отбыванием срока заключения в колонии особо строгого режима. Приговор окончательный, обжалованию не подлежит.

 

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Сцена I

Барак № 1 лагеря особо строгого режима «Верба». На нарах лежат и сидят заключенные. Под потолком движутся несколько телекамер внутреннего наблюдения. 21.32. До отбоя 28 минут. Входит Борщ Московский. В руке у него узелок с бельем.

 

Борщ (громко, но вяло): Здравствуйте, граждане заключенные.

 

Все смотрят на него.

 

Заключенные (громко, но вяло): Здравствуй, гражданин заключенный.

Борщ: Меня зовут Александр Каретников. Я осужден по статьям 51, 54, 112, 126, 128 Экологического Кодекса к 20 годам лишения свободы.

 

К нему подходит Поросенок-С-Хреном.

 

Поросенок: Меня зовут Сергей Короленко. Я староста барака. Надеюсь, что ты вольешься в наш коллектив и мы вместе поработаем на благо Евразии, объединенной под Зеленым Пунктом. Располагайся и будь как дома.

Борщ: Сергей, укажи мне, пожалуйста, мое место.

Поросенок: Александр, в нашем бараке существует традиция: вновь прибывший заключенный сам выбирает себе место. Если даже оно занято кем-то, мы уступаем ему. Это делается для того, чтобы новенький не чувствовал себя ущемленным, чтобы у него не было тяжелого осадка от прибытия в лагерь.

Борщ: Замечательная традиция. С вашего позволения я выбираю нары № 39 у батареи экологически чистого отопления.

 

Лежащий на нарах № 39 заключенный забирает свои вещи, переходит в дальний угол барака и ложится на нары возле параши. Борщ садится на свое место, кладет узелок. Поросенок садится рядом.

 

Поросенок: До отбоя осталось немного времени, поэтому позволь, Александр, вкратце рассказать тебе о нашем лагере.

Борщ: Я с удовольствием послушаю тебя, Сергей.

Поросенок: Наш лагерь «Верба», как тебе уже известно, находится в экологической зоне РОДО (бывшая Мордовия), в районе ОТЛОС.

Борщ: По пути сюда я обратил внимание на удивительную живописность этого района.

Поросенок: Наш район не только живописен, но и обладает высоким коэффициентом экологической чистоты: 4,72.

Борщ: Невероятно.

Поросенок: Но это факт. И достигнуто это благодаря здравой политике нашего правительства и самоотверженному труду местного населения. Нам, заключенным лагеря «Верба», отрадно осознавать, что и мы вносим свою посильную лепту в общепланетный очистительный процесс.

Борщ: Что производит ваш лагерь?

Поросенок (с улыбкой): Друг, говори — наш лагерь.

Борщ: Наш лагерь.

Поросенок: Мы производим экологически чистую и безотходную посуду. Прессуем тарелки, вилки и ложки из рисовой муки.

Борщ: Которые после приема пищи можно съесть? Замечательное изобретение. Это очень удобно.

Поросенок: И экологически чисто. Наш рабочий день начинается в 7.00 и кончается в 17.00. Потом следуют политзанятия, отдых, чтение экологически чистой литературы, показ экологически чистых фильмов, прослушивание экологически чистой музыки. Подъем в 6.00, отбой в 22.00. Прием пищи в 6.30, 12.00 и 19.00.

Борщ: Очень удобный распорядок.

Поросенок: Теперь об ограничениях. Учитывая, что в нашем лагере содержатся заключенные, отбывающие срок за гастрономические преступления, строжайше запрещены любые разговоры на гастрономические темы.

Борщ: Мудрое решение.

Поросенок: Запрещена преступная иерархия и все ее атрибуты, включая клички. Запрещены также разговоры на экологически нечистых языках и употребление экологически нечистых выражений. Если ты знаком с теорией профессора Сумье, то должен помнить, что экологически нечистая речь загрязняет не только твое биополе, но и биополя окружающих. Мы неукоснительно следуем этому правилу.

Борщ: Я прекрасно знаком с этой теорией. Полностью одобряю и поддерживаю ваши правила.

Поросенок: За ругательство «экошвайн» — трое суток карцера.

Борщ: Друг, я однажды слышал это нехорошее выражение, но, поверь, я никогда не произносил и не произнесу его.

Поросенок: Очень хорошо. (Встает.) Коллектив у нас спаянный. Я бы сказал, целеустремленный. Мы все хотим выйти на свободу с чистой совестью. Поэтому зарабатываем эту свободу честным самоотверженным трудом. В нашем коллективе поддерживается дух оптимизма и бодрости. Правда, друзья?

Заключенные (вяло кивают): Правда.

Поросенок: Для удовлетворения культурных потребностей у нас имеются библиотека, кинозал и свой театр. Мы сами ставим пьесы. Кстати, в это воскресенье премьера. Пьеса Джона Морроу «Чистое небо». От имени нашей труппы я приглашаю тебя, Александр.

Борщ: Спасибо, друг, я обязательно приду.

Поросенок (смотрит на висящие над входом часы): До отбоя полминуты. Граждане заключенные! Прошу занять свои спальные места.

 

Заключенные ложатся на нары, накрываются одеялами.

 

Поросенок: Помните: экологически чистый сон — только на правом боку.

 

Все поворачиваются на правый бок.

 

Борщ: Скажите, друзья, почему отбой в нашем лагере такой ранний? Обычно в исправительно-трудовых учреждениях он в 23.00.

Поросенок: Друг, это легко объяснимо. Дело в том, что...

Репродуктор: Лагерь, отбой!

 

Свет гаснет. Гаснут телекамеры внутреннего наблюдения.

 

Поросенок (сбрасывает одеяло, садится на нары): Дело в том, что ебаная ветряная электростанция у местных экошвайнов хуево тянет. Ее вонючего экологически чистого электричества хватает только до десяти.

 

Заключенные садятся на своих нарах, зажигают свечи и смотрят на нары № 1. С них неторопливо слезает Царская Уха. Он достает сигарету. Ему подносят огонь. Он прикуривает и манерно затягивается.

 

Уха: Детка, а вам не кажется, что ваше место у параши?

Борщ (достает из носка сигарету, наклоняется к свече соседа, прикуривает и лениво показывает пальцем на Царскую Уху): Кто это?

Сосед: Царская Уха.

Борщ (с усмешкой): Мы в такой ухе полоскали носки.

Уха (угрожающе): А мы такой борщ спускаем в унитаз!

Борщ (встает): Ой как страшно. Братва, я сейчас обоссусь от страха. (Сбрасывает с себя робу и резким движением разрывает майку на груди. Видны его татуировки.)

Уха (срывает с себя майку. Он весь покрыт цветной гастрономической татуировкой): Устанешь обоссываться! Так устанешь, что не сможешь ни ссать, ни срать, ни жрать, блядь!

Борщ (притворно): Ой, как я охуительно испугался! Как мне страшно, братва! Дайте мне экологически чистой валерьяночки!

Уха (подходит вплотную к Борщу, затягивается и выпускает дым ему в лицо): Котлета по-киевски, блядь, с картофелем фри, блядь, и тарталетками, блядь, из гусиного паштета, блядь!

Борщ (затягивается и выпускает дым в лицо Царской Ухе): Седло барашка, на хуй, с рисом, на хуй, с черносливом, на хуй, фаршированным, на хуй, жареным миндалем!

Уха: Стерлядь паровая, блядь, под белым соусом, блядь, с каперсами, блядь, маслинами, блядь, креветками, блядь, раковыми шейками, блядь, и белыми грибами, блядь!

Борщ: Молодая индейка, на хуй, вымоченная три часа в белом вине, на хуй, фаршированная телячьей печенью, на хуй, шампиньонами, на хуй, говяжьими мозгами, на хуй, рубленым яйцом, на хуй, обмазанная сливочным маслом, на хуй, посыпанная толчеными сухарями, на хуй, запеченная в духовке, на хуй, в течение двух часов, на хуй, разрубленная на шестнадцать кусков, на хуй, политая клюквенным соком, на хуй, поданная на серебряном блюде, на хуй, с тушеной айвой, на хуй, сладким картофелем, на хуй, маринованными черешнями, на хуй, свежими персиками и абрикосовым вареньем, на хуй!

Уха (после паузы): Как твоя кликуха?

Борщ: Борщ Московский.

Уха (разочарованно отходит от него): Еб твою мать! (презрительно) Борщ Московский! Этот рецепт даже экошвайны знают. Братва! (хлопает в ладоши) Борщ Московский! Ну-ка, блядь, прогоните ему рецептуру!

Заключенные (запинаясь, но тем не менее вспоминая): 150 г копченой свинины, 100 г говядины, 2-3 сосиски, 2 крупные свеклы, 200 г свежей капусты, 1 морковь, 1 корень петрушки, 1 луковица, 2 свежих помидора без кожуры, 2 столовые ложки свиного жира, 1 столовая ложка сахара, 1 столовая ложка уксуса, соль, перец, зелень укропа, две дольки чеснока. Сварить 1,5 литра бульона из копченой свинины и говядины, вынуть мясо. Мелко нарезанную свеклу пассировать в жиру с мелко нарезанным луком, морковью, помидорами, петрушкой, сахаром и уксусом. Готовую массу положить в бульон с мелко нарезанной капустой и варить 15 минут. Вареное мясо и сосиски нарезать кусочками и положить в готовый борщ. Борщ заправить раздавленным чесноком.

Уха: Подавать со сметаной, зеленью, творожной ватрушкой и... (усмехается) с запотевшим графинчиком Московской водки. Вот тебе и весь твой борщ московский! То ли дело Цар-ска-я У-ха! Ептеть, послушайте, братва, как звучит: Царская Уха!

Борщ (гасит ногой окурок): Я твою царскую уху ел мальчиком. Когда еще даже онанизмом заниматься не начал.

Уха (выжидающе): Ну-ну?

Борщ (смотрит ему в глаза): Мелкую рыбу — ершей, карасей, окуней — выпотрошить, но не чистить. Положить в просторный котел с холодной водой. Варить 20 минут. Выбросить из котла к ебени матери. Бульон процедить. Положить в него куски судака, луковицу, нашпигованную гвоздикой, лавровый лист и нарезанную пятиконечными звездочками морковь. Варить на слабом огне 10 минут. Положить куски осетрины, варить 10 минут. Посолить, добавить маслины и каперсы. Влить рюмку мадеры. Подавать с трехслойной кулебякой, испеченной из дрожжевого подсоленного теста. Первый слой — рубленное яйцо с жареным луком. Второй — жареные белые грибы. Третий — осетровые щеки. Сверху на кулебяку кладется слой налимьей печенки, поджаренной с имбирем и шафраном. Кулебяка имеет форму полушара и разрезается двумя длинными и острыми ножами под русские народные песни XVI—XVII века. К ухе подается лимон и... (усмехаясь) запотевший графинчик Московской водки.

Уха (угрюмо смотрит на него, тушит окурок и хлопает в ладоши): Встречу!

 

Заключенные приходят в движение: двое достают чистое белое полотенце, стелят у входа, становятся на колени. Остальные опускаются на колени в две шеренги лицом друг к другу, образуя коридор. В начале коридора дверь, в конце Царская Уха. Борщ выходит за дверь, резко распахивает ее ногой, входит.

 

Борщ (кричит): Здорово, братва!

 

Все молчат. Борщ ступает на полотенце, вытирает ноги, берет полотенце и кидает его в парашу. Потом показывает пять пальцев правой руки.

 

Заключенные: Здорово, повар в законе!

 

Двое заключенных, сцепившись вместе, изображают лошадь. Борщ садится им на спины, весь «коридор» падает ничком, «лошадь» движется по телам заключенных к Царской Ухе. Достигнув Царской Ухи, «лошадь» останавливается. Борщ протягивает свою ладонь.

 

Борщ: Борщ Московский — повар в законе!

Уха (бьет своей ладонью по его): Царская Уха — повар в законе!

 

Борщ становится рядом с Царской Ухой. Заключенные по очереди подходят к Борщу. В зависимости от их статуса Борщ подает им четыре пальца, три, два или один.

 

Рябчик-В-Сметане: Рябчик-В-Сметане! Повар!

Пельмени: Пельмени! Повар!

Люля-Кебаб: Люля-Кебаб! Повар!

Студень: Студень! Повар!

Поросенок-С-Хреном: Поросенок-С-Хреном! Повар!

Почки-В-Мадере: Почки-В-Мадере! Повар!

Судак По-Польски: Судак По-польски! Повар!

Сарделька: Сарделька! Поваренок!

Блины: Блины! Поваренок!

Оладьи: Оладьи! Поваренок!

Бутерброд: Бутерброд! Поваренок!

Сосиска: Сосиска! Поваренок!

Квас: Квас! Половой!

Лимонад: Лимонад! Половой!

Пиво: Пиво! Половой!

Сбитень: Сбитень! Половой!

Черпак: Черпак! Посудомойка!

Дуршлаг: Дуршлаг! Посудомойка!

Сотейник: Сотейник! Посудомойка!

Блюдце: Блюдце! Посудомойка!

Вертел: Вертел! Посудомойка!

Холодильник: Холодильник! Холодильник!

 

Уха: Прикид!

 

Заключенные поднимают нары, достают различную одежду из кожи и меха. Борщ сбрасывает с себя робу, выбирает одежду и надевает.

 

Уха: Холодильник!

 

Подходит Холодильник. Это заключенный в долгополой робе. Он распахивает полы своей робы. Подкладка робы представляет собой холодильник, набитый продуктами. Уха вынимает продукты из холодильника, бросает на свои нары. Достает бутылку водки.

 

Уха: Братва! Отдыхайте. А мы с Борщом оттолкнемся.

 

Заключенные начинают заниматься своими делами: играют в карты, учат рецепты, шьют одежду из шкур.

 

Уха (разливает водку в стаканы): Ну, Борщ, со свиданьицем!

Борщ: Со свиданьицем!

 

Пьют, закусывают.

 

Уха: Не напрягайся за крутую встречу.

Борщ: А что напрягаться? Закон есть закон.

Уха: Точно. Про тебя, конечно, все слыхали. Нет проблем. Но фаршированную индейку я с тобой вместе не готовил.

Борщ: Но если бы даже и готовил, все равно б меня сейчас не узнал.

Уха: Пластичка?

Борщ (гладит свое лицо): Уже вторая. Ничего слепили?

Уха: А че, симпотный парень. Двадцать лет назад я приблизительно так выглядел.

 

Смеются. Уха наливает по второй.

 

Борщ: Будем.

Уха: Будем.

 

Чокаются, пьют.

 

Борщ (закусывая): Слушай, а где ваш шеф-повар?

Уха: Рассольник? В больничке. Поэтому лагерь я держу.

Борщ: Что с ним?

Уха: Его питерские отравили. Прислали ему на день рождения ливерной колбасы. Ну и... Он и баба его залетели. Она уже дуба врезала. А он еще жив.

Борщ: Так он же дружбанил с Бараньей Котлетой.

Уха: Хуй их разберет. Вчера дружбанили, а сегодня они его загнули. В общем, это не мое дело. Я человек одесский, от ваших разборок держусь подальше. Мы за телятиной и свининой не гонимся. На морской рыбе тоже нехуево зарабатывается. Клиентов до хуя. Кефаль под белым соусом, мидии в белом вине, жюльен из гребешков, креветки в тесте.

Борщ: Надо б навестить его. Я с ним три банкета сбацал.

Уха: Завтра навестишь. Давай еще дернем.

 

Пьют.

 

Борщ: А рябиновая у вас ничего.

Уха: Стараемся.

 

Закуривают.

 

Уха: Не спрашиваю, за что залетел.

Борщ: И не надо.

Уха: Надолго к нам?

Борщ: Как понравится.

Уха: А чего? Оставайся. Ночная жизнь у нас бьет ключом.

 

Смотрят на зеков.

 

Уха: Может, ты с дороги устал, прилечь хочешь?

Борщ (усмехаясь): Это если б я анисовую пил. А после рябиновой я всегда хочу одного.

Уха: Жрать?

Борщ: Ебаться.

Уха: Ну, с этим нет проблем. У нас баб немного, но все путевые. (Кричит.) Студень! Проводи Борща в женский барак. Или нет, погоди. Пошли кого-нибудь из шестерок, чтоб предупредили. Пусть бабы нормально приготовятся, а мы пока еще по одной пропустим.

Студень: Черпак! Дуй к бабам.

 

Черпак выбегает.

 

Уха (наливает водки): Давай за то, чтоб масло не подгорало, чтоб молоко не убегало.

Борщ: Чтоб тесто вовремя подходило, чтоб плита никогда не чадила.

Уха: Чтоб рыба не протухала.

Борщ: А мясо меж зубов не застревало.

 

Пьют.

 

Борщ (жует): Хорошая ветчина. Местная?

Уха: Ты что! В этом ебаном экологически образцовом районе последнюю свинью, если мне не изменяет память, конфисковали лет двадцать назад. А подпольных животноводов здесь днем с огнем не сыщешь. Кстати, вот за кого мы еще не пили! За подпольщиков, Борщ. За нашу сырьевую, блядь, базу! Давай, чтоб свиньи жиром заплывали, чтоб коровы молоко отдавали, чтоб овцы...

Борщ (прерывает его): Хватит. Мне еще бабе налить придется. (Закупоривает бутылку.)

Уха: Бабе? Да повару в законе любая наша баба в любое время суток обязана давать бесплатно в любое место.

Борщ (прячет бутылку в карман меховой дохи): Не люблю ебать трезвых, когда сам под газом.

 

Вбегает Черпак.

 

Уха: Предупредил?

 

Черпак кивает. Борщ встает с нар.

 

Уха: Ну погоди, Борщ. Че ты так торопишься-то? Не хочешь пить за сырьевую базу, давай за... ну... за наши любимые блюда! Во! Какое твое любимое блюдо?

Борщ (спрыгивает с нар): Царская уха.

Уха (смеется): Врешь!

Борщ (серьезно смотрит на него): Век говядины не есть.

Уха: Что, серьезно?

Борщ: Очень. Эй, как там тебя... Студень или Холодец... веди меня к бабам!

 

Студень и Борщ выходят.

 

Уха (со смехом): Блядь! Водку мою унес! Деловой парень. Совсем как я в молодости... Эй, братва! Дуйте к экошвайнам за водкой! Двести тысяч за бутылку! И чтоб без водки не возвращаться! Живо! Живо!

 

Сцена II

Женский барак. Женщины-заключенные оживленно прихорашиваются перед осколком зеркала, которое держит юная заключенная. Часть женщин примеряет запрещенную одежду из кожи и меха. На всех самые разнообразные наряды. Только юная заключенная в обычной синей робе.

 

Кровяная Колбаса (расталкивает женщин): А ну, шалавы! Дайте на себя наглядеться!

 

Женщины расступаются.

 

Кровяная Колбаса (красит губы): Да, блядь. Скинуть бы годков пятнадцать. И почему наши мужики ни хуя не понимают в бальзаковском возрасте?

 

Женщины смеются.

 

Кровяная Колбаса: Ша, кобылы! Сегодня у вас ответственная ночка. Ну, если кто перед поваром в законе опозорится, пеняйте на себя!

Женщины (наперебой): Не бзди, Колбаска, мы в лужу не сядем! Не впервой с авторитетами трахаться! Девки, лишь бы он меня выбрал, я все экологически нечистые позы знаю! А я ему станцую танец жареной лебедихи! А я запрещенный массаж сделаю, от него у него все биополе сразу фиолетовым станет! Ой, а я такое стихотворение знаю, про копченого угря, девки, слюнки так и потекут! А я... эй ты, чучело, держи ровней... я песенку про устриц знаю, правда на французском языке!

 

Входит Борщ. Женщины мгновенно рассаживаются по своим нарам. Одна из них ставит перед Борщом табуретку, другая водружает на табуретку ведро с водой. Борщ плюет в ведро и ногой опрокидывает его. Вода разливается по полу.

 

Борщ: Здорово, марухи!

Кровяная Колбаса: Здорово, повар в законе! (Подходит к нему.) Кровяная Колбаса — повариха.

 

Борщ протягивает ей три пальца, но, видя ее неудовольствие, дает четыре.

 

Кровяная Колбаса (бьет по пальцам ладонью): Девоньки, на церемонию! Марш!

 

Женщины по очереди подходят к Борщу, протягивают ему ладони, он бьет по ним тремя, двумя или одним пальцем, в зависимости от статуса заключенной. Клички женщин: Тефтеля, Бенье о пом, Суп Селестин, Жиго бретон, Голубец, Ватрушка, Маренго из кур, Фим паризьен, Суфле миндальное, Бланманже. Борщ приветствует всех и вопросительно смотрит на девушку в синей робе.

 

Кровяная Колбаса: Это Лариска. Подавальщица.

Лариса (неловко): Здравствуйте.

 

Женщины смеются.

 

Кровяная Колбаса (передразнивает Ларису): Здравствуйте! Так ни хуя ничего и не усвоила! А ну иди подтирай, дуреха, не позорь барака!

 

Лариса берет половую тряпку и подтирает лужу. Тем временем женщины обступают Борща.

 

Женщины: Ой, Борщ, какая радость, какая приятность, что ты к нам пожаловал! Мы так много про тебя слыхали! Говорят, ты крутой парень! Ты ведь из казанской? Борщ, а ты Седло Барашка давно видал? А с Гусиным Паштетом на воле не пересекался? Борщ, возьми меня, не пожалеешь! Меня, меня, я такое умею — закачаешься! Борщок, миленький, бери меня, я тебе биополе наизнанку выверну! Борщ, у меня грудь в темноте светится, в алом спектре! А у меня в темно-вишневом, а соски голубые! А я знаю 28 экологически нечистых песен, 112 экологически нечистых пословиц и 227 экологически нечистых частушек! А я разрушительно подмахиваю! А я целуюсь до крови! А у меня экологически нечистая пизда!

Кровяная Колбаса: Ша, девоньки! Дайте нашему гостю передохнуть. Он же только что с пересылки, а вы на него навалились, как бедные клиенты на крысу в сметане! (Берет Борща под руку.) Ты, наверно, подустал с дороги? Знаешь, у меня не нары, а двуспальная кровать. Матрац пружинный, две подушки пуховые, одеяло на собачьем меху, тепло, как в печке...

 

Борщ освобождает руку, закуривает и медленно обходит женщин, разглядывая их. Женщины демонстрируют ему свои прелести. Лариса продолжает старательно мыть пол, пятясь задом. Борщ смотрит на нее, подходит, задирает ее юбку. Лариса останавливается в неудобной позе. Борщ разглядывает ее ноги.

 

Борщ: Тебе сколько лет?

Лариса (не поднимая головы): Семнадцать.

Борщ (отпускает ее юбку): Где у вас перепихонская?

Кровяная Колбаса (недоумевающе смотрит на Ларису): Третьи нары, вниз.

 

Борщ подходит к третьим нарам, поднимает их, смотрит в люк под нарами. Щелкает зажигалкой, светит, спускается по лестнице вниз.

 

Борщ: Иди сюда.

 

Все смотрят на Ларису. Она выпрямляется с тряпкой в руке, непонимающе оглядывается.

 

Лариса: Я?

Борщ: Ты.

 

Лариса опускает тряпку в ведро, вытирает руки о юбку, залезает в люк и спускается вниз. Кровяная Колбаса подбегает к люку и со злобой захлопывает его.

 

Сцена III

Небольшой подвал, оборудованный под комнату свиданий: деревянный стол, деревянная кровать с матрацем. На столе стоит свеча. Борщ зажигает свечу, вынимает из-за пояса бутылку с водкой, ставит на стол. Лариса стоит возле стола.

 

Борщ: Садись.

 

Лариса садится на кровать.

 

Борщ (протягивает ей бутылку): Пей.

Лариса: Что это?

Борщ: Водка.

Лариса (осторожно берет бутылку, нюхает): Пахнет жидкостью для уничтожения пластика.

Борщ: Ты что, никогда водки не пила?

Лариса: Никогда. Но мой отец пил. Восемнадцать раз.

Борщ: Он что, был поваром?

Лариса: Поваром... (пауза) любителем.

Борщ (брезгливо усмехается): Кукольником?

Лариса: Да. Кукольником. (Волнуясь.) Я знаю... ну, что кукольников настоящие повара не любят. Правда не понимаю почему.

Борщ: А тебе поварихи еще не объяснили?

Лариса: Они ничего не объясняют. Они только бьют и заставляют на них работать.

Борщ (забирает у нее бутылку, отпивает): Кукольники нам портят погоду. Они же ни хуя не знают, в рецептах не разбираются. Делают черт знает что из чего угодно, продают лохам, которые тоже в гастрономии не секут. Кукольник поймает кота, обдерет его, зажарит, продаст лоху как кролика. А лох сожрет. Кукольники не в системе. Поэтому их надо гасить. Если б твой папаша оказался в поварском бараке, он бы и часа не прожил. Накормили бы опилками и зашили рот.

Лариса: Его уже не надо кормить опилками.

Борщ: Что, умер?

Лариса: Ему дали вышку. Два года назад.

Борщ: За что?

Лариса: Они с другом вырастили корову в ванной комнате. Потом убили. Ну, и делали из нее разную еду. Один клиент донес.

Борщ: Все правильно. Залетел, потому что не был в системе. Представляю, что за блюда он делал из этой коровы. (Гасит окурок.) Давай пей быстро, мне еще до подъема выспаться надо успеть.

 

Лариса осторожно пьет из бутылки, давится, кашляет.

 

Борщ (забирает у нее бутылку): Блядь, ну и молодежь пошла. Водку ни разу не видели. (Пьет.) Давай развлекай меня.

Лариса (напряженно): Спеть? Или... станцевать?

Борщ: Спой.

Лариса: Гастрономическое?

Борщ: Да.

Лариса: А что?

Борщ: «Девушку на кухне» знаешь?

Лариса: Нет.

Борщ: «Катись колбаской, Ваня»?

Лариса: Не знаю.

Борщ: «Подарили мне гуся»?

Лариса: Не знаю. Я знаю только...

Борщ: Что?

Лариса: «Поджарь мне, мама, отбивную».

Борщ: Ну, это старый шлягер.

Лариса: Я только эту песню и знаю.

Борщ (вяло): Ну, давай хоть эту.

Лариса (встает в напряженную позу, поет):

Борщ (подтягивает): И двинусь в путь по матушке-е-е-е Руси-и-и-и-и! Ну вот, хоть это знаешь. (Пьет, дает глотнуть Ларисе.) Теперь прогони чего-нибудь наизусть.

Лариса: Что?

Борщ: Ну, что знаешь. Из Гоголя, например: «А на следующий день снова объелись». Ну, про индюка? Петух Петр Петрович?

Лариса: Я не знаю.

Борщ: Из Гиляровского? «Обед у Тестова»? «Кузьма резал дымящийся окорок, подручные черпали серебряными ложками зернистую икру и раскладывали по тарелочкам. Розовая семга сменялась янтарным балыком... Выпили по стопке эля „для осадки“. Постепенно закуски исчезали, и на месте их засверкали дорогого фарфора тарелки и серебро ложек и вилок, а на соседнем столе курилась селянка и розовели круглые расстегаи».

Лариса: Я отрывков наизусть не знаю.

Борщ: Еб твою мать! Как же с тобой развлекаться? Ты который год сидишь?

Лариса: Второй месяц.

Борщ: И ничему не научилась до сих пор? Ты что, весь срок хочешь с веником проходить?

Лариса: Я два стриптиза знаю. Мясной и десертный.

Борщ: Ну вот, хоть что-то. Давай мясной.

 

Лариса встает, начинает, неловко пританцовывая, снимать с себя робу.

 

Лариса: Как панцирь с раковой шейки, сваливается юбка с моих бедер (снимает юбку). Как прозрачная кожица с сырокопченой колбасы, слезает ночная рубашка с меня (снимает с себя майку). Как пустотелые клешни омара, сваливаются туфли с ног моих (снимает ботинки). Как кожица с телячьих сарделек, стягиваются чулки с ляжек моих (спускает чулки). И как... как... виноградный листок с долмы, так падают трусики мои. (Снимает трусы. Задумывается, потом продолжает показывать части своего тела.) Плечи мои похожи на грудки жареных куропаток, груди мои нежны и упруги, как ветчина, живот мой гладок, как спинка заливного поросенка, ягодицы мои сочны, как рождественские индейки, а между нежных, как копченая семга, бедер моих помещается опьяняющий... это... опьяняющая... ну, как... такая... сверху шершавая, а внутри липкая, ее лимоном поливают, а она пищит?

Борщ: Устрица, устрица, еб твою мать! Самое главное и забыла.

Лариса: Зато я десертный стриптиз знаю без запинки.

Борщ: Хватит. (Плюет на пальцы, гасит ими свечу.)

 

Сцена погружается в темноту.

 

Борщ: Иди сюда.

Лариса: Но... я не знаю экологически нечистых поз.

Борщ: Не важно.

Лариса: А почему ты... меня выбрал?

Борщ: Это тоже не важно. Давай сюда руку. Наклонись ниже. Да не бойся ты, еще ниже. Сожми это. Сильнее. Еще сильнее. Теперь потрогай здесь. Засунь туда пальцы. Я сказал — не палец, а пальцы. Глубже! Глубже! Расслабь свой пресс. Расслабь совсем. Левую руку сюда. Сейчас будет немного больно. Вот так. Больно?

Лариса: Очень.

Борщ: Теперь медленно двигайся. Не быстро, медленно, медленно. Вот, хорошо. Теперь представь синий круг и красную ослиную голову в центре. Представила?

Лариса: Представила.

Борщ: А теперь кончай.

 

Лариса и Борщ бурно кончают.

 

Борщ (со вздохом облегчения): Хорошо, что у тебя все узко.

Лариса: Тебе понравилось?

Борщ: Я люблю, когда узко.

 

Пауза.

 

Лариса: Борщ.

Борщ: Чего тебе?

Лариса: Долго они еще меня бить будут?

Борщ: Станешь посудомойкой — перестанут бить.

Лариса: А сколько ждать?

Борщ: Год.

Лариса: А быстрее нельзя?

Борщ: Нельзя. Хватит пиздеть. Разбуди меня через час.

Лариса: Хорошо.

 

Пауза.

 

Лариса: Борщ.

Борщ: Ну что еще?

Лариса: А правда, что за убийство курицы дают уже четыре года?

Борщ: Правда.

 

Долгая пауза. Люк внезапно распахивается, в него заглядывают женщины со свечами. Голый Борщ и Лариса лежат на кровати.

 

Борщ (просыпаясь): Вы что, суки, закон забыли? А ну, пошли на хуй!

Студень (расталкивая женщин): Борщ, там Рассольник в больничке кончается, тебя зовет.

Борщ (устало трет лицо): Кончается или уже?

Студень: Еще дышит.

Борщ (Ларисе): Одень меня.

 

Лариса одевает его. Он поднимается по лестнице.

 

Сцена IV

Лагерная больница. Вокруг койки Рассольника толпятся заключенные. Подходят Борщ и Студень.

 

Рассольник (слабым голосом): Повара, останьтесь. Остальные — вон.

 

Часть заключенных выходит. Остаются семь поваров и два повара в законе — Борщ Московский и Царская Уха.

 

Рассольник: Ну что, братва, настало время вашему шеф-повару приготовить банкет Господу Богу.

Повара: Да брось ты, Рассольник... поправишься еще, не бзди. Лепило стелоран привезет, мы ему шесть лимонов кинули... ты ведь мужик здоровый, осилишь...

Борщ: Мы с тобой еще оленя на вертеле отгрохаем.

Рассольник: А... Борщ. Хорошо, что ты здесь. Сядь поближе.

 

Борщ садится к нему на кровать.

 

Рассольник: Нет, братва. Не поможет мне ни стелоран, ни шесть лимонов... Посадите меня. (Его сажают.) Дайте водки.

Уха: Тебе нельзя.

Рассольник: Мне уже все можно. Не спорь со мной.

 

Почки-В-Мадере вопросительно смотрит на Царскую Уху. Уха кивает. Почки-В-Мадере вынимает из кармана металлическую фляжку, дает Рассольнику. Рассольник отпивает, морщится, отпивает снова.

 

Рассольник: Вот хорошо... братва, слушай меня внимательно. Есть три законных наказа. Первый. Питерскую бригаду — на ножи.

Повара: Сделаем, Рассольник! Кровью умоются гады! Век говядины не есть! Заебем, высушим и прах развеем!

Рассольник (отпивает из фляжки): Второе. Лагерь после моей смерти держит Царская Уха. Ясно?

Повара: Ясно.

Уха: Все будет в норме, Рассольник. А какой третий наказ?

Рассольник: Третий?.. (Вздыхает.) Погоди, дай передохну. Водочка хороша. В кость пошла. Братва, дайте пожевать перед смертью.

Уха: Холодильника сюда!

 

Входит Холодильник, открывает холодильник.

 

Рассольник: Вижу плохо... чего там есть.

Холодильник: Салями, копченое сало, ливерная колбаса, бекон, мартаделла, гензенбруст.

Рассольник: О, гензенбруст. Стоило мне здесь припухнуть, как вы разбогатели (слабо смеется). Давай гензенбруст.

 

Холодильник вынимает пласт тонко нарезанного гензенбруст, подает Рассольнику. Рассольник бережно принимает его на обе ладони, держит перед собой, подносит к лицу, нюхает.

 

Рассольник: Аааа... Тот же запах. Как вчера помню. Я пацаном был. Тогда еще домашнюю птицу не запрещали. В ноябре по первым заморозкам отец, бывало, резал гусей. А я крылья им держал. Зарежет, мы с матерью ощипем, опалим, выпотрошим. А он коптильню приготовит. Потом вырежет у гусей грудки, посолит, подвесит в коптильню. А через пару дней снимет, возьмет нож, самый острый, и... начнет резать... тонко-тонко, как бумагу... режет-режет... и вот... (дрожащим голосом) так вот все заблестит... заблестит... и запах... и жир... и дымком-то, дымком-то как потянет... (Руки его дрожат.)

 

Повара вздыхают, кто-то смахивает слезу.

 

Рассольник: Бляди! (Прижимает гензенбруст к лицу и откидывается на подушку.) Бляди! Бляди! Бляди!

 

Некоторое время лежит с гензенбруст на лице.

 

Рассольник: Выйдите все вон. Борщ, останься.

 

Все выходят. Борщ сидит на кровати Рассольника.

 

Рассольник: Есть дельце, Борщ. Про Рысь-На-Вертеле слыхал?

Борщ: Кто не слыхал.

Рассольник: У него груз лежит. Надо поехать, забрать и отвезти клиентам.

Борщ: Что за груз?

Рассольник: Груз особенный. Про пастуховскую коллекцию слыхал?

Борщ: Кто не слыхал.

Рассольник: Это она самая.

Борщ: Правда?

Рассольник: Век говядины не есть. Ее повезешь. Если б не питерские гады, я б сам это сделал. А тут... теперь уж ни до чего. Я думал сперва Царской Ухе скинуть, потом узнал, что ты прикандохал. Тебя я лучше знаю. У тебя получится. Так что давай. Завтра оторвешься.

Борщ: Завтра?

Рассольник: Да, завтра. Форточка откроется, сделаешь ноги. Пойдешь с балластом. Радары уже настроены. С коридором все в норме. Мы экошвайнов крупно зарядили, они все для тебя сделают.

Борщ: Балласт мужской или женский?

Рассольник: Женский. Возьми бабу без масти. На выходе сбросишь.

Борщ: Мясное слово?

Рассольник: Наклонись ко мне. (Шепчет ему на ухо.)

Борщ: А что ему вообще передать?

Рассольник (тяжело дышит): Передай... передай... (кричит) питерских — на ножи! На ножи! На ножи, блядь! Ааааа! Бляди! На ножи! (Кричит и стонет.)

Борщ: Прощай, Рассольник. (Встает и уходит.)

Конец первого действия