Тексты

Вызов к директору

Рассказ

До обеденного перерыва оставалось двадцать минут.

Людмила Ивановна убрала кипы замусоленных чертежей в шкаф, справочник и таблицы допусков сунула в ящик стола.

Сидящий напротив Кирюхин, не торопясь, стягивал темно-синие нарукавники. Соня пудрилась, глядя в треснутое зеркало, и что-то напевала.

Отворилась дверь, вошла Сарнецкая:

— Соньк, ну чо ты?

— Иду, иду...

Соня убрала пудреницу, встала.

— Не рановато, девочки? — спросила Людмила Ивановна, комкая ненужные бумаги.

— Людмила Ивановна! — Соня притворно надула губы. — Мы ж зато раньше приходим.

Буркова улыбнулась:

— Ну, идите...

Соня с Сарнецкой вышли.

Кирюхин вытащил из портфеля завернутые в пергамент бутерброды, разложил на столе.

Зазвонил телефон.

Буркова подняла трубку:

— Технологический.

— Карапетяна, пожалста.

— Он в отпуске.

— А... да... забыл...

— Виктор Васильич?

— Да. Это Людмила Ивановна? Вы ведь его замещаете?

— Да, Виктор Васильич.

— Зайдите ко мне, пожалста.

— Хорошо, иду.

— Ага... жду вас... Да, и технологию малого редуктора прихватите...

— Всего?

— Да, желательно.

— Хорошо.

Директор положил трубку.

Людмила Ивановна удивленно пожала плечами:

— Всего... да там три папки по пуду каждая...

Кирюхин жевал бутерброд с колбасой:

— Людмила Ивановна... может, помочь вам, а?

— Не надо, доволоку как-нибудь.

— А то давайте... давайте, а?

— Не надо, спасибо.

Она открыла шкаф, нашла три зеленые папки:

— Виктор Сергеич, только, пожалуйста, в мое отсутствие не уходите. Здесь из Запорожья звонить должны.

— Ну, о чем разговор!

Буркова поправила прическу, одернула жакет и, подхватив папки, вышла в коридор.

Возле открытого окна стояли и курили несколько мужчин. Заметив ее, они повернулись.

— Людмила Ивановна сегодня как кинозвезда, — смеясь, выпустил дым Соцков.

— Технологам хорошо, — подхватил Зельниченко, — а вот от нас все бабы сбежали!

— А вы кричите на них побольше, — улыбаясь, прошла мимо Людмила Ивановна.

В конце коридора из бухгалтерии выносили стулья и ставили друг на друга.

— Это что за баррикада? — усмехнулась Буркова.

— Ааа... — вяло махнул рукой Гершензон. — Два года обещаниями кормили, теперь привезли и третий день вопят, чего, мол, не берете!

— Мебель?

— Да конешно!

— А чего ж вы не берете?

— А кто возить будет? Я? Да Раиса Яковлевна?!

— Ну, попросите кого-нибудь.

— Кого?

— Господи, неужели так сложно найти мужиков? Вон стоят, курят. Попросите их.

— Попросите вы. Вам не откажут.

— На обратном пути, — улыбнулась Людмила Ивановна. — И с вас шампанское.

— Лады! — засмеялся Гершензон.

Людмила Ивановна свернула, спустилась по небольшой лесенке, миновала малый зал и вошла в директорскую приемную.

Ира печатала, Алевтина Сергеевна включала в розетку штепсель самовара.

— Виктор Васильич у себя?

— Да, Людмила Ивановна, — подняла голову Ира. — Заходите. Он один.

Буркова отворила массивную дверь:

— Можно, Виктор Васильич?

— Проходите, Людмила Ивановна.

Директор ткнул окурок в пепельницу, встал, через стол пожал Бурковой руку:

— Садитесь.

Буркова села напротив, положила пухлые папки на длинный светлый стол. Сергеев сел за свой темного дерева стол, упирающийся в торец длинного, отодвинул в сторону пачку сводок:

— Я ведь совсем забыл, что Мухтарбекович в отпуске.

— Уже три дня.

— Склеротиком становлюсь! — рассмеялся директор и, сощурясь, посмотрел на Буркову. — А вы чудесно выглядите.

— Да что вы, Виктор Васильич.

— И кофточка ненашенская, красивая какая-то...

— Стараемся.

— А что на ней написано... не разгляжу...

— Монте-Карло.

— Ух ты! Шикарно. Неделикатный вопрос: это по блату или напали где?

— Подарили.

— Понятно. Моя дочурка все за такими гоняется... ну да ладно. О кофточках потом.

Он нашарил в пачке сигарету, сунул в губы, чиркнул спичкой:

— Карты редуктора принесли?

— Вот. Еле доволокла.

— Так. Людмила Ивановна, что там у нас с валиком этим... ну... промежуточным...

— А что?

— Да вот допуски, говорят, ни к черту. Посмотрите, вот сводки принесли. Вместо 0,06 — 0,32.

— Как?

— Да вот так.

— Но ведь он же четыре года в производстве, Виктор Васильич. Там же давно уж все отлажено, проверено сто раз...

— Тем не менее.

Директор положил перед ней листок.

Людмила Ивановна подняла его к глазам:

— Так... торцы в норме, шлиц, так, под шестерни... так... под подшипники... господи... действительно 0,32.

Директор грустно чмокнул, затягиваясь.

— Но, может, напутали что? Наладчик ошибся?

Сергеев вздохнул:

— Дело в том, Людмила Ивановна, что эта сводка не первая. Вот, смотрите...

Он выдвинул ящик стола, вынул пачку скрепленных листков, протянул Бурковой:

— Это за три последних месяца.

Буркова стала перебирать листки:

— Это что... все только по промежуточному?

— Да. И везде вместо 0,06 — 0,32.

— Господи, действительно...

— Действительно... — Директор грустно посмотрел в окно, выпустил дым.

Буркова подняла голову:

— Но как же... но... Виктор Васильич, но ведь... и это что... все три месяца?!

— Все три.

— Кошмар! А почему же мы не знали ничего?! Это же... это значит, все за три месяца — брак?!

— Выходит, что так.

— Но... но ведь испытания-то... ведь в сборочном их испытывают!

— Испытывают.

— И что?

— Работают нормально, — грустно усмехнулся директор. — Пока...

— Но почему же мы не знаем ничего? Ни Карапетян, ни отдел? И главный инженер тоже! Он ведь ничего мне не говорил! И сборщики тоже! Как же так, Виктор Васильич?!

Сергеев, не торопясь, загасил окурок, щелчком отпихнул коробок со спичками и, сцепив руки, посмотрел в глаза Бурковой:

— Скажите, Людмила Ивановна, вы что кончали?

— Станкин.

— В каком году?

— В шестьдесят восьмом.

— Значит, у нас вы без малого...

— Тринадцать лет. Но при чем здесь это?

Сергеев устало потер переносицу:

— Людмила Ивановна, скажите, кто разрабатывал технологию обработки промежуточного вала?

— Королев и я.

— Так. Королев у нас уже не работает.

— Да. Два года, как на «Борец» ушел.

Сергеев встал, сунул руки в карманы и подошел к окну.

Буркова удивленно смотрела на него.

За окном разгружали машины с заготовками. В небольшом скверике возле литейного рабочие играли в домино.

Сергеев снова потер переносицу:

— Людмила Ивановна, как вы думаете, почему бракованные редукторы прошли испытания?

— Ну... в конце концов допуск на подшипник... это на первых порах может и не повлиять.

— Не повлиять?

— Ну да. Это ведь сугубо технологическое отклонение... потом скажется, а пока может и не повлиять.

Директор вздохнул и осторожно тронул пальцами пыльное стекло:

— Может не повлиять... А если мы в середине вала вырежем шейку? Это повлияет на работу редуктора?

— Смотря какую. Если выдержит прочностные испытания — не повлияет.

— А если наоборот — нарастить выступ?

— Да нет, наверно. Не повлияет. Только выступ-то и ни к чему — лишний металл...

Директор повернулся к Бурковой:

— Ну, а к торцу если приварить что-нибудь? Повлияет?

Людмила Ивановна улыбнулась, пожала плечами:

— Смотря что, Виктор Васильич. Если болт, то, наверно, не повлияет. А если что потяжелее, наверно, повлияет...

Сергеев пристально посмотрел на нее:

— Ну, а если хуй приварить к торцу промежуточного вала? Повлияет это на работу редуктора?

Буркова открыла рот, еле слышно произнесла:

— Как... как...

— Да вот так, — хмуро сощурился директор. — Если хуй возьмем и приварим к торцу? Торец-то выходит из редуктора через подшипник и уплотнение? Выходит ведь?

— Вы... ходит...

— Ну вот! Возьмем к нему и хуй приварим! Повлияет это?

Буркова растерянно приподнялась:

— Господи... да как же... да как вы... как... Как вам не стыдно!

— Что стыдно?

— Господи...

Она шагнула к двери, но директор схватил ее за руку:

— Сядьте!

— Мерзость какая... пустите меня...

Директор нажал ей на плечи, усадил:

— Садитесь, кому говорю! Я что с вами — дурака валяю?! Что вы истерику закатываете! Я вас спрашиваю как заместителя главного технолога завода, понимаете вы или нет!

Он подошел к столу, снял трубку:

— Ира! Демина, Свешникову и Гуриновича ко мне! Да... и парторгу позвони... немедленно!

Сергеев бросил трубку и, не глядя на съежившуюся на стуле Буркову, стал пружинисто расхаживать по кабинету.

Вскоре дверь отворилась, вошли Демин и Гуринович.

— А Свешникова, а Замятин?

— Обедают, наверно, Виктор Васильич, — ответил лысоватый Гуринович.

— Позвать из столовой! — крикнул Сергеев секретарше. — Немедленно позвать!

Ира выбежала из приемной.

Сергеев сел за свой стол и сухо кивнул вошедшим:

— Присаживайтесь, товарищи.

Косясь на Буркову, Демин с Гуриновичем сели.

Сергеев откинул упавшие на лоб пряди волос и, нахмурившись, стал громко барабанить пальцами по столу.

— Виктор Васильич, — выглянул Демин из-за плеча Гуриновича, — а что стряслось?

— Щас объясню, Иван Николаич, — горько улыбнулся Сергеев. — Подожди минутку...

Через некоторое время вошли Свешникова и Замятин.

— Садитесь, садитесь... — раздраженно закивал головой директор.

Вошедшие сели.

Сергеев встал, оперся о стол:

— Вот, Людмила Ивановна. Перед вами сидит все заводское начальство. Главный инженер, главный механик, главный экономист и секретарь парткома. Надо бы еще председателя завкома, но ладно... хватит, я думаю. Для авторитета достаточно.

Буркова испуганно посмотрела на него.

Свешникова наклонилась вперед:

— Виктор Васильич, а что случилось?

Директор грустно покачал головой:

— А случилось, Надежда Афанасьевна, то, что зам. главного технолога, правая рука нашего незаменимого Кира Мухтарбековича, Людмила Ивановна Буркова на мой вопрос, сугубо технологический, просто плюет мне в рожу, в переносном смысле, и бежит вон из моего кабинета. Я ее спрашиваю, а она не желает со мной разговаривать.

— Неправда! Я с вами разговаривала, пока вы не сказали это...

— Что это?! Что это?!

— Пока вы... пока вы... не стали... господи...

Буркова заплакала.

Директор вздохнул, выпрямился:

— Ну, хорошо. Давайте все сначала. Товарищи, я спросил Буркову, можно ли вырезать в промежуточном валу редуктора шейку или, наоборот, — нарастить выступ.

Главный инженер потер подбородок:

— Да можно, конечно. Только зачем?

— Это уже другой вопрос. Значит, можно?

— Можно.

— Она мне тоже это ответила. А теперь скажите, железку какую-нибудь можно приварить к торцу?

Главный инженер пожал плечами:

— Смотря какую.

— Не очень большую.

— Можно.

— И будет работать?

— Да будет, наверно. Да и на торце, что там... только осевые нагрузки изменятся, а они практически нулевые, он ведь горизонтально стоит.

Директор кивнул головой:

— Понятно. Людмила Ивановна, вам понятно?

Буркова нервно дернулась:

— Да я то же самое говорила вам, я же не про то, ведь надо...

Не слушая ее, директор кивнул собравшимся:

— Вы свободны, товарищи. Идите обедайте.

Четверо встали.

— И это все, Виктор Васильич? — растерянно улыбнулась Свешникова.

— Все, Надежда Афанасьевна. — Директор достал сигарету, закурил. — Да, вспомнил! Генрих Залманович, как смета по десятому будет, зайдите ко мне.

— Хорошо, — кивнул Гуринович.

Неторопливо затягиваясь, Сергеев покосился на неподвижную фигуру Бурковой. Склонив голову, она сидела за столом.

Директор протянул руку, включил стоящий на столе вентилятор.

Облупившиеся лопасти слились в размытый круг, от струи воздуха заколебался воротничок директорской рубашки, поползли на лоб седеющие пряди.

Сергеев вздохнул, поиграл коробком:

— Ну так что, Людмила Ивановна?

Буркова молчала.

Директор открыл коробок, достал спичку, поднес к тлеющему кончику сигареты. Головка спички вспыхнула.

— Вы убедились, Людмила Ивановна?

Буркова судорожно кивнула головой.

— Убедились, что я был прав, а вы нет?

Она снова кивнула.

— Теперь будете выслушивать меня до конца?

Она кивнула.

— Убегать не будете?

Буркова кивнула.

Сергеев опустил горящую спичку в пепельницу, встал и с сигаретой в левой руке подошел к Бурковой, положил правую ладонь ей на плечо:

— Значит, так, Людмила Ивановна. Даю вам два дня на разработку технологии приваренного к торцу хуя.

Вздрогнув, она подняла голову.

— Ну, ладно, ладно. Не хуя, а полового члена. Извините, я человек прямой. Из рабочей династии...

Он затянулся и продолжал:

— Срок, безусловно, маленький. Мизерный даже. Но поймите и меня.

Пепел с сигареты упал на его ботинок.

Сергеев топнул, стряхнул его на пол:

— Подключите весь отдел, попотейте как следует. Но чтоб через два дня вот здесь вот, — он постучал прокуренным ногтем по краю стола, — лежали технологические карты. Кровь из носу! А если все получится, будет вам премия в конце квартала. Всему отделу.

Буркова зашевелилась:

— Но, Виктор Васильич, я же, собственно... не главный технолог... заместитель...

— Вы на данном этапе — и. о. главного технолога. Исполняющая обязанности. Так что давайте не будем об этом. Да и что вы — глупее Карапетяна?

— Да нет, но все-таки...

— Бросьте, не скромничайте. И хватит нам терять время, — он покосился на часы, — мне в министерство сегодня ехать. Надо пожрать успеть.

Буркова встала, рассеянно потянула к себе папки.

Сергеев помог ей:

— Давайте, Людмила Ивановна. Действуйте. Выбирайте сталь, с плановиками посоветуйтесь. Демина потрясите. Давайте! Ко мне в любое время дня, без доклада. Милости прошу.

Буркова подошла к двери, остановилась и, вспомнив, проговорила:

— Но, Виктор Васильич, а вы вот... ну, в общем... вы говорите, технологию этого...

— Полового члена.

— Да, — она быстро опустила глаза, — но ведь я не знаю... собственно, вот...

— Какого именно?

— Ну да.

— Ну... — директор наморщил лоб, провел рукой по волосам, — здесь не так важно вообще-то... но... знаете что, вы попросите кого-нибудь из сотрудников. Или нет! Вот что. Подойдите к нашему комсомольскому секретарю!

— К Широкову?

— Да! К Пете. Он парень честный, деловой. Вы объясните ему, он, я думаю, поймет. Поймет правильно.

— Но ведь, Виктор Васильич, я же не знаю... как это... это ведь... я даже не знаю... — Буркова прижала папки к груди.

— Ну а что тут знать? — удивленно смотрел на нее директор. — Подойдите к нему, поговорите, объясните все как есть. Если хотите, я записку ему напишу.

— Хорошо бы, Виктор Васильич.

Директор подошел к столу и стал писать, не садясь:

— Вот... попросите его... Пусть он просто покажет вам свой половой член. А вы замеры необходимые сделайте. Точность по вашему усмотрению.

Он устало рассмеялся, складывая листок:

— Да нужна ли она вообще, эта наша точность! Вон допуск в шесть раз больше, и ничего! Работает! Комедия...

Буркова осторожно улыбнулась.

Директор ввинтил окурок в пепельницу, подошел к Бурковой, протянул сложенный листок:

— Печать у Ирочки поставьте.

Людмила Ивановна взяла листок, положила на папки:

— Но, Виктор Васильич, ведь... член... он ведь разный... я знаю...

— Конечно, — серьезно кивнул Сергеев. — Когда расслаблен — маленький, а когда напряжен — раза в два больше. Но нам нужны размеры напряженного. Когда в эрекции.

— Но а как же я...

— Ну уж это ваше дело, — сухо проговорил директор и, повернувшись, пошел к столу. — Возьмите там... рукой там... поводите... как-нибудь. В общем, действуйте. И держите меня в курсе.

Буркова кивнула, открыла дверь.

— И пожалуйста, Людмила Ивановна, скажите хоть вы вашей Соне, пусть она не хамит Дробизу, он второй раз приходил ко мне! — обиженно крикнул директор, опускаясь в кресло. — Он же пожилой человек, ветеран, в отцы ей годится! Неужели на завкоме разбирать?!

— Хорошо, я скажу ей, — тихо ответила Буркова, вышла из кабинета и осторожно притворила дверь за собой.