Цукровый Кремль

Владимир Сорокин посетил Украину, презентовав в Киеве, Харькове, Каменец-Подольском и Черновцах две свои книги — «День опричника» и «Сахарный Кремль», впервые переведенные на украинский язык.

Книги Сорокина изданы на многих языках мира, включая французский, немецкий, голландский, финский, шведский, итальянский, польский, японский и корейский. «День опричника» и «Сахарный Кремль» описывают события, происходящие в России 2028 года. Мавзолей снесен, Кремль выкрашен в исконно белый цвет, Россия отгорожена от всего мира огромной стеной, а по стране на китайских мерседесах разъезжают опричники, устраняя неугодных государю вельмож. Несмотря на то что, по признанию автора, «День опричника» был написан «для внутреннего употребления», в Украине нашлись инициаторы перевода и издания этого романа. Книги вышли в издательстве «Фолио».

Хотя Владимир Сорокин говорит, что причина написания этих произведений — его желание создать нечто «лубочно-народное», сторонний наблюдатель заметит, что это своего рода проявление гражданской позиции автора, в ранних работах не замеченного в выражении подобных чувств.

Причиной тому, скорее всего, история со скандальным романом «Голубое сало», в котором активисты молодежных движений «Идущие вместе» и «Наши» усмотрели порнографию и устроили несколько публичных акций, апофеозом которых стало сожжение книг Сорокина. Позже один из активистов явился к писателю домой с фальшивым постановлением суда, предписывающим установить на окнах писателя железные решетки. Все это нашло отражение в «Дне опричника», хотя, как говорит сам Сорокин, это была «мелкая дробь».

Книги В. Сорокина достаточно трудны для перевода, тем не менее харьковский писатель Сашко Ушкалов угодил писателю.

На встрече с журналистами в Черновцах, 30 октября, Владимир Сорокин был сдержан и, как всегда, немногословен, отвечал медленно, так как с юношеских лет немного заикается, поэтому и не любит публичных выступлений. На вопросы отвечал без удовольствия. Признался, что современные русскоязычные писатели давно его не удивляют — по сравнению с Ерофеевым восьмидесятых и Пелевиным девяностых автор измельчал. Поделился видением идеальной литературной премии:

— Идеальная литературная премия — такая, которая будет даваться раз в десять лет, и чтобы размер ее был... ну, скажем, один миллион евро. Чтобы писатели не торопились. Сейчас принято издавать в год по роману. Надо ставить перед собой большие задачи, как это делали наши и мировые классики.

О своей скандальной славе иронично заметил:

— Я вообще не скандальный человек, от скандалов энергии не получаю. Просто мои книги попадают в нервные узлы общества, и так происходит, наверное, потому, что я не умею писать иначе. Когда общество получает эту своеобразную «иглотерапию», оно начинает дергаться. Проходит время — и оно успокаивается, оздоравливается, как мне кажется.

Хотя Владимир Сорокин не хотел общаться с журналистами лично, я все-таки задал ему несколько вопросов.

— Владимир Георгиевич, вы как-то сказали, что надо писать так, чтобы бумага дымилась. В «Дне опричника» и «Сахарном Кремле» вы не столь экстремально эксплуатируете бумагу, не пробуете ее на прочность. Это потому, что уже знаете, когда она буквально рвется от написанного на ней слова?

— Знаете, я все-таки люблю меняться, удивлять себя. Нельзя всю жизнь создавать одни и те же конструкции. Есть книги, которые не совсем получаются: так было и у Достоевского, у Толстого. Мне кажется, что каждый писатель в истории литературы — это одна, максимум две книги... Нельзя литературный экстремизм поставить на конвейер, а молчать у меня не получается, поэтому «День опричника» и «Сахарный Кремль» и вышли такие, какие они есть.

— Вы описывали проамериканскую, прокитайскую, теперь — прославянскую Россию... какая Россия еще может выйти из-под вашего пера?

— Не могу сказать. А может, я не буду больше писать о России? Мне пока хватит, вот недавно вышел сборник рассказов, и в ближайшее время начинать большую вещь я не намерен.

— В одном интервью вы заметили, что в каждом из нас живет маленький опричник. Как от него избавиться?

— Насколько я знаю, на Украине опричнины не было.

— То есть опричник живет только в гражданине России?

— Думаю, что да... Это вообще очень большая тема, тема структуры нашего пирамидального государства, в котором нет граждан, а есть подданные. Гражданского общества в России не видно, к сожалению. Каждый мелкий начальник, получая власть, активирует в себе этот ген опричнины.

— Вы с каждым годом все активнее выражаете свою гражданскую позицию. Возможно, в ближайшем будущем мы увидим вас рядом с Каспаровым, Касьяновым, Хакамадой?

— У меня, безусловно, есть гражданская позиция, но я не могу сказать, что я граждански активный человек. Видимо, у меня свой «Марш несогласных».