Жизнь отличается (о фильме «Москва»)

Человекаs грамотного, но не слишком искушенного в тонкостях культурного процесса, поверхностное знакомство с выходными данными фильма «Москва» повергает в состояние эйфории. Звездные имена бросаются в глаза, вызывая мгновенный ассоциативный отклик.

— Дапкунайте?

— Утомленные солнцем!

— Коляканова?

— Такси-блюз!

— Друбич?

— Асса!

— Сорокин?

— .!

Певец самой несемантизированной универсалии выступает в роли сценариста. «Фильм по Сорокину» — это звучит интригующе. Даже пробуждается несерьезная вообще-то надежда: а ну как режиссер приоткроет некие дивные дивы? Например, возьмет да и явит визуальный образ гнилого бридо? Или покажет нам жидкую мать? Или нащупает ритм тотального мочилова под аккомпанемент деревянного колокольчика? А может, найдет пластическое воплощение сцены комсомольского собрания механического цеха — собрания, впустившего в свою беспредельность притихшую и счастливую Марину? Увы, увы. Достаточно зайти на официальный сайт фильма и прочитать его официальный слоган. Он гласит: «Жизнь жестче».

Вот так с ней всегда, с этой жизнью. «Москва» изготовлена из материалов вполне традиционных. И никаких особенных специалитетов — не относить же к таковым некоторое количество мата. Между прочим, по ходу картины выясняется, что официальный слоган — всего лишь ответ на загадку «Чем жизнь отличается от хуя?». Мы это уже где-то слышали. А ещё зрителям будет предложена полная версия общеизвестной байки про английские газоны: «И так — сто лет».

Действие фильма происходит в Москве 90-х. Мать — хозяйка ночного клуба, изнуренная борьбой за выживание Ирина (Коляканова) — и две её дочери, хищная Маша (Дапкунайте) и больная аутизмом Ольга (Друбич), связаны разнообразными любовными отношениями с тремя мужчинами. Это брутальный и бесноватый предприниматель-балетоман Майк (Балуев), стареющий плейбой-интеллигент семидесятнического розлива Марк (Гвоздицкий) и темная лошадка Лев (Павлов).

Вариации на темы чеховской драматургии сплетаются с типовыми новорусскими сюжетами (черный нал, крыша, наезд, вилы). Просматривается занятная аллюзия на «Утомленных солнцем»: приехавший из-за границы Лев был некогда близок с Машей, героиней Дапкунайте; он эту близость восстанавливает и затем фактически губит Машиного жениха, Майка.

Из-за финансовых проблем работа над «Москвой» продолжалась целых четыре года. Ничто в сравнении с английским газоном. Но, похоже, такая растяжка во времени серьезно нарушила какие-то внутренние связи и нанесла ущерб энергетике фильма в целом.

Все внешние признаки лихо закрученного сюжета налицо, однако ж действие перманентно провисает. Вроде бы и характеры прописаны, и актеры соответствуют. Тем не менее за долгие два лишним часа, что идет кино, к персонажам можно лишь притерпеться, но никак не прикипеть. В фильме множество тщательно выстроенных, эффектных кадров — но в динамике все это отчего-то рассыпается, не дает убедительной картинки. И даже впечатляющий постмодернистский саундтрек Леонида Десятникова звучит несколько натужно в перманентно глохнущем пространстве «Москвы».

Картина содержит несомненную заявку на создание универсального московского мифа 90-х. Зловещая и магическая Москва Зельдовича/Cорокина оставляет шанс уцелеть лишь тем, кто ориентируется в её потайных местах, кто знает её эрогенные зоны. «В этом фильме выживают только призраки», — поясняет Владимир Сорокин.

Проблема в том, что сам фильм не живет своей жизнью. Его нельзя назвать настоящим. Есть отдельные проблески, просветления. Но в целом это не жизнь. Жизнь отличается.

01.02.2001