Восставший из пепла

Владимир Сорокин, кажется, первый в постсоветской истории писатель, чьи книги подверглись аутодафе. В начале нынешнего тысячелетия его романы не раз публично сжигались в скверах у Большого театра и у кинотеатра «Пушкинский». Чем же писатель так не угодил своим современникам? И кто он вообще, этот Сорокин?

Владимир Георгиевич Сорокин родился 7 августа 1955 года в подмосковном посёлке Быково. Первым на его творческие способности обратила внимание Руслана Ляшева. В 1972 году Сорокин, будучи первокурсником, принёс к ней в многотиражку «За кадры нефтяников» стихотворение «Прощание с летом», в котором были и такие строки:

Как много песен спето
про перелётных птиц…
Уходит лето,
тает лето,
и нет границ…
И жалко с летом
расставаться —
всегда друзья,
и даже с летом
попрощаться — увы, нельзя.
Оно уходит незаметно.
И жарок лес…
И по закону неизменно
хмур взор небес.
Лето уйдёт, и снег
проснётся
там, в вышине.
И осень хмуро улыбнётся
тебе и мне.

Как вспоминала Ляшева, «стихотворение Володи Сорокина было напечатано в вузовской многотиражке („ЗКН“, 1972, № 28); оно, как видим, без затей и без экспериментов — искреннее, душевное, бесхитростное. Оно осталось у него, насколько помнится, единственным; потом студент-нефтяник приносил рисунки и графику вполне профессионального уровня и тоже лирическую по тематике. Прозу писали его друзья Игорь Виноградов и Володя Сергеев. Из неразлучной троицы самым талантливым и совершенно безалаберным был Сергеев, погибший на третьем курсе из-за нелепой случайности. Виноградов позднее уехал за бугор, что уж Игорь стал писать в своих новых Палестинах — Бог весть».

Окончив в 1977 году Московский институт нефти и газа, Сорокин нефтяным вышкам предпочёл столичный журнал «Смена», откуда его спустя год «попросили» за отказ вступать в комсомол.

В 25 лет будущий скандалист крестился. В 1984 году он впервые столкнулся с КГБ. Одно время зарабатывал на хлеб оформлением книг.

В силу ряда причин первые произведения Сорокин опубликовал на Западе. В роли первооткрывателей выступили французы. Они в 1985 году издали сорокинский роман «Очередь», который сразу же был переведён на пять европейских языков. Потом несколько сорокинских книг вышло в Германии.

В какой-то момент Сорокина даже записали в концептуалисты. Однако писатель в этот ряд вставать не хочет. Он утверждает: «Я не концептуалист, я не Лев Рубинштейн, я не пишу безличных текстов на карточках. Был период, когда концептуалисты как-то повлияли на меня. Метод отстранения, дистанции с текстовым материалом, безличностное письмо, когда неясно, кто это написал, — это было интересно в первой половине 1980-х, но уже в конце 1980-х я стал потихоньку от этого отходить».

Бахыт Кенжеев после выхода романа «Норма» пришёл к выводу, что «Сорокин — писатель, несомненно, артистичный, с непревзойдённым талантом имитатора. Этот талант даёт ему возможность практически безошибочно подражать целой гамме стилей — не только соцреализму, но и лирической прозе а-ля Набоков, и приблатнённому языку толпы, и туповатой проповеди деревенской прозы».

Позже в развитии этих мыслей Ю.Рахаева в «Известиях» любовь Запада к Сорокину объяснила ещё проще: отсутствием у писателя стиля.

Но сам Сорокин придерживается иного мнения. Он считает: «Мои вещи жёстко сконструированы, внутри у них хорошо сбалансированные схемы. Это такие супермагические изделия. Людям аналитического ума их приятно разглядывать. Моя проза связана с русским театром абсурда, и в этом смысле я представляю русскую метафизику».

В России первую книгу — сборник рассказов «Первый субботник» — Сорокин выпустил в 1992 году (она потом вошла в шорт-лист Букеровской премии). Книгу издала Наталья Перова, которая при Александре Проханове в 1989 — 1990 годах возглавляла английскую редакцию журнала «Советская литература», а после развала СССР создала своё издательство «Русслит». Напутствовал это издание Дмитрий Пригов. Владимир Новиков поспешил «Сборник рассказов» объявить «наиболее значительным явлением русского литературного соцарта». Он утверждал, что «пародирование совковой идеологии и эстетики, соединённое с мотивами „раблезианского низа“, дало у Сорокина энергичный результат».

Позже Юрий Мамлеев заявил, будто Сорокин считает его в чём-то своим учителем.

Выход первых книг Сорокина в России вызвал у некоторых критиков сомнения в авторстве. Так, И.Левшин настаивал, что за псевдонимом Сорокин скрывается писатель Курносов («Новое литературное обозрение», 1993, № 2).

Но спустя годы эта дискуссия утихла. Зато много разговоров вызвал роман «Тридцатая любовь Марины». Сорокин настаивает: «Это роман о спасении героя от самого себя. Марина спасается от собственной индивидуальности, раздвоения личности, сексуальной неудовлетворённости, нетрадиционной ориентации. Она растворяется в коплективном „Я“. Это чудовищное спасение, но именно такое спасение предлагалось людям в ХХ веке. Это роман о человеческом выборе: остаться самим собой или потерять себя».

Очередной скандал вокруг Сорокина разгорелся в 1999 году после публикации романа «Голубое сало». Автору поставили в вину «издевательства» над историческими личностями. У Сорокина Сталин вступил в интимную связь с Берией, Ахматова родила чёрные яйца, а Пастернак сочинил матерные стихи. Хотя Гасан Гусейнов считает: «Роман Владимира Сорокина построен как послойное снятие покровов с так называемых глубины и духовности русской литературы, а в придачу — и с высшего смысла советской истории как глобального всемирно-исторического испытания… Владимир Сорокин — стебарь-вирмейкер новой русской литературы, ярко воспроизводящий опыт „азиатского сопротивления“ новой рациональности, несомой в Россию с Запада».

Но скандал вызвал не только сюжет романа. Дочь известного артиста Михаила Жарова была возмущена тем, какую обложку этого романа придумало издательство «Ad Marginem»: художник без её ведома использовал портрет отца. Однако в ходе экспертизы выяснилось, что на обложку попал кадр из фильма 1939 года «Ошибка инженера Кочина», в котором Жаров блестяще сыграл роль советского инженера. Как уточнили юристы, сроки действия прав на этот фильм уже давно истекли. И поэтому суд отказал дочери артиста выплатить 21 миллион рублей якобы за нарушение авторских прав.

Другой популярный роман — «Пир», посвящённый символике и эротике, Сорокин почти полностью написал в Японии.

Критик М.Золотоносов считает, что проза В.Сорокина содержит «интегральный образ современности». А Дмитрий Ольшанский сорокинский сборник «Пир» причислил к десяти лучшим книгам сезона 2000/01 года. На его взгляд, «особенно хорошо удаются Сорокину, разумеется, каннибализм („Настя“), а также ритуальный плач по съеденной русской культуре и словесности („Жрать!“)». Позже с Ольшанским солидаризировалась Людмила Улицкая. В одной из лекций она прямо заявила: «В том и состоит главная доблесть Сорокина: обладая феноменальным чутьём ко всему болезненному и патологическому, что есть в мире, он безошибочно указывает пальцем на язву».

В 2002 году шум в прессе вызвали роман «Лёд» и другие сочинения писателя. Хотя В.Бондаренко прочитал «Лёд» как откровенно политический и антирежимный роман. Впрочем, Сорокин признаётся, что для него «Лёд» — «это завершение периода языковых экспериментов и попытка написать традиционный роман <…> „Лёд“ — мой первый опыт прямого высказывания по поводу нашей жизни, мира, современного человека, который превращается в машину. Это попытка проснуться и разбудить других».

В 2004 году Сорокин выпустил роман «Путь Бро», в котором описал историю, предшествующую роману «Лёд». Иные критики решили: писатель сменил литературную походку. Но романист другого мнения. Как он признаётся: «Мне интересна та задача, которую я себе ставлю. Если я погрузился в другой жанр, назовём его квази фэнтези, то это не значит, что я буду вечно плавать в нём». По его словам: «Чисто формально „Путь Бро“ повторяет вторую часть „Льда“. Эта книга так же построена, но она шире и глубже. Это две части одной трилогии». Третью часть писатель назвал «23 000». Но она пока в работе.

Впрочем, широкая публика ещё не готова переварить ни «Путь Бро», ни всю трилогию. Она продолжает чувствовать себя оскорблённой и никак не может смириться с вызовом Сорокина господствующим в обществе вкусам. Не случайно пропутинское движение «Идущие вместе» ещё в 2002 году обвинило литератора в пропаганде порнографии и устроило акции по уничтожению его книг. Прокуратура возбудила уголовное дело. В качестве экспертов выступил сотрудник Министерства культуры России М.Погодин, а от Союза писателей России обвинения подписали Николай Дорошенко, Сергей Лыкошин и Сергей Перевезенцев.

Но неожиданно в защиту романиста тогда публично выступили главный редактор оппозиционной газеты «Завтра» А.Проханов, писатель с репутацией главного консерватора В.Личутин и критик В.Бондаренко. По мнению Проханова, борьба идей, эстетик, даже самая непримиримая и беспощадная, должна оставаться в рамках культуры и не переноситься в тюремные камеры. Кстати, весной 2003 года прокуратура дело против писателя прекратила и все обвинения с него сняла.

Кроме прозы Сорокин активно занимается кино и не чурается музыкальных проектов. Режиссёр Зельдович снял по его сценарию фильм «Москва», а И.Дыховичный — «Копейку» об истории первой модели «Жигулей».

Однако критикам более всего понравилась картина «4», которую по сорокинскому сценарию снял Илья Хржановский. Разумеется, её прокатная судьба также не обошлась без скандала. Хржановский поставил точку в 2003 году. Но чиновники придрались к тому, что режиссёр на 40 минут превысил запланированный хронометраж ленты, и от него потребовали сделать серьёзные сокращения. В первую очередь функционеры хотели, чтобы Хржановский убрал из картины сцены с использованием ненормативной лексики. В противном случае чиновничья рать грозилась не выдать лицензию на прокат фильма. Хржановский же ничего менять не стал. И не прогадал: картина в итоге в 2004 году получила в Роттердаме на 34-м Международном кинофестивале премию «Золотой кактус» — за художественную бескомпромиссность.

Кстати, в связи с этим фильмом была любопытна реакция Сорокина. Писатель везде и всюду утверждал, что он сочинил камерную вещь, метафизическую историю про число «4», а режиссёр, отталкиваясь от сорокинского сценария, сделал ильм про Россию.

В 2002 году Сорокин взялся за создание либретто оперы «Дети Розенталя» для Большого театра. Саму оперу решил написать композитор Леонид Десятников, который как-то подчёркнул, что для него «Сорокин всегда был писателем-композитором», в прозе которого самое интересное — «это не акты дефекации, которые там случаются время от времени, а то, как Сорокин конструирует форму, и то, как это связано с музыкальными формами. У Сорокина в текстах можно обнаружить вариации, сонату». Постановка была готова к весне 2005 года. Но тут телеканал ТВЦ устроил очередной скандал, который продолжился в стенах Государственной думы. Депутаты даже создали специальную комиссию, которая должна была решить: можно ли такую оперу исполнять в Большом театре.

Из-за чего же разгорелся весь сыр-бор? Противникам Сорокина не понравился сюжет. Герой оперы — генетик Розенталь в своё время сбежал от фашизма в СССР и в секретной лаборатории создал клоны Моцарта, Вагнера, Чайковского и ещё нескольких композиторов. Но когда Советский Союз распался, клонам пришлось испытать серию приключений. Спастись из всей когорты удалось лишь Моцарту. Естественно, у многих ценителей классики этот более чем спорный сюжет вызвал шок.

Кстати, не так давно издательство «Захаров» выпустило новую книгу Сорокина «Четыре», в которую наряду с последними рассказами писателя включило и текст либретто скандальной оперы «Дети Розенталя».

Интересно, когда ждать от Сорокина очередного скандала?

Литературная Россия №35. 02.09.2005